— Оля! Отвори фортку!
— Ась?
— Я говорю, окошко распахни!
— Ну, так бы и сказал сразу, а то: «…фортку, фортку…». Отколь словес странных набрался-то?
— Тятька так говорить стал, как из посольства вернулся.
— Глупый ты, Новик. Думаешь, умнее будешь казаться, если непонятно для других изъясняться станешь.
— Глупый, не глупый, а поболе твого ведаю. Я чего сказать тебе хочу, Оля: айда со мной справлять лодию. Будешь мне женою — дождь переживёшь, а не будешь — со всеми потопнешь.
— Ну, ты точно блаженный. Всё со своим потопом носишься? И с чего ты взял, что я за тебя хочу? У меня вон сколько женихов кругами ходют, умные, роботящие, родовитые… А ты кто есть? Недомерок, недоумок, лентяй и блажесобиратель.

Новик изменился в лице при слове «блажесобиратель». Прищурился, закусил губу чуть не до крови и порывисто сделал несколько шагов прочь от жильцева дома. Остановился, развернулся на месте, как шест, и, чеканя слова, громко молвил:

— Я тебе не слизняк какой, Оля. Я добра вам всем хочу, а вы услышать меня не желаете. Каяться станете, да поздно будет. Завтра уже Великий Дождь начинается.
— Ой, да полноте из себя пророка корчить! Тебе ж семнадцать лет от роду только. Что ты ведать-то можешь?
— А ты думаешь, что пророк должен в рубище ходить, с клюкой и котомкой, да седую бороду до пояса иметь? Как же ум твой немощен, коли ты привычками одними думаешь. Чем тебе дядьки голову набили, токмо тем и мыслишь. И при этом ведающей себя почитаешь. Э-э-эх…

Новик огорчённо вздохнул и отправился на реку, чтобы продолжить шитьё большой лодии. Он громко шлёпал босыми ступнями по дорожной пыли, на которой стали появляться маленькие тёмные пятнышки, оставляемые падающими с небес мелкими брызгами дождя, и думал нелёгкую думу. Начинался Великий Дождь. Но Оля, дочь жильца Куракина, как и прочие боярские дети, внимать словам сына мужицкаго не желала.

Нет веры словам того, кто не заслужил таковой. Ну как им ещё объяснить, что не всё явное соответствует своему обличию? Только взлетев птицей над землёю, можно увидеть все изгибы реки одновременно. Точно так и познать истинность слов сказанных можно, только прожив годы и уведомившись о каждой крупице обстоятельств.

Часто людям невдомёк, что те, кого они считают глупыми и пустыми, говорят непонятные им вещи не потому, что те неразумны, а лишь по причине величия их знаний, во много крат превосходящих силу разумения людей, которые их слушают. Слушают, но не слышат.

Почему-то слышат они только тех, кто выглядит как мудрец. Тех, кто соответствует представлениям большинства о том, какое обличье должно иметься волхвами, чародеями и учёными мужами. Главное, чтобы обнаружилось соответствие между услышанным в детстве от няни с явью, чтобы личина былинного героя, которую воображал человек в детстве, полностью совпала с личиной шута, выдающего себя за мудреца.

Тогда любая глупость, извергнутая из уст шута, будет принята за истину и начнёт передаваться от одного оболваненного другому. А когда эта глупость распространится повсеместно, никому уже не удастся убедить толпу в том, что её оболванили. Тогда здравомыслящего будут называть шутом и блажесобирателем.

Новик был крестьянским сыном, выглядел как блаженный отрок, и потому всё сказанное им воспринималось жителями Вышгородка как блажь неразумного отрока мужицкого. Почтенным жителям села невдомёк было, что от такой потешной персоны можно научиться чему-то, кроме как конфузам. Потому никто не обратил внимания на то, что изречённое им постепенно начинает воплощаться прямо на их глазах. Люди отказываются верить своим глазам и продолжают полагаться на слова шутов только лишь по той причине, что шуты выглядят словно мудрецы, а несущий в мир истину выглядит как блаженный отрок.

За то и были они наказаны, когда мелкий моросящий дождь не прекратился ни на второй, ни на третий, ни на пятый день. Напротив, водопадение небесное всё усиливалось и усиливалось с каждым днём.

Кто-то уже начинал проявлять беспокойство по поводу разверзания хлябей небесных, но совершенное большинство продолжало полагать, что этот дождь прекратится точно так, как прекращались все дожди, которые они пережили за свою жизнь.

Истиной считалось убеждение в том, что любой дождь, даже долгий, непременно заканчивается. А истины принято считать незыблемыми. Даже если бы Новик выглядел как волхв, чародей или учёный муж, никто бы не стал его слушать, ибо всем поколениям издревле известно о том, что все небесные водопадения заканчиваются рано или поздно. Чаще рано. Истина незыблема.

Но что есть истина? А истина — это то, что таковой считается до момента своего ниспровержения. Истиной считалось, например, то, что человек не способен летать как птица. Но с тех пор как два грека, Дедал и сын его Икар, стали летать по небу аки орлы, на самодельных дельтах, старая истина умерла, а новая родилась. Теперь всему свету известно, что летать человек может. И теперь это почитается за истину.

Когда на одиннадцатый день дождь перешёл в ливень, жители Вышгородка уже всерьёз обеспокоились. Они привыкли к тому, что всё рано или поздно заканчивается, а тут всё складывается иначе.

А ещё через два дня в село пришла паника. Потому что случилось то, чего не случалось даже на памяти ветхих старцев. Волхов разлился так сильно, что вода отрезала село от всего окружного света. Вышгородок превратился в остров, вокруг которого бурлили чёрные воды.

Голод и холод сильно смутили жителей. Они начали пытать волхвов о том, что дальше с ними будет и есть ли спасение из плачевного положения, в котором они оказались. Тысяча измождённых людей осадили собор, в котором погасли лампады, и потребовали от бояр и мудрецов ответа.

После долгого совещания на высокое крыльце собора к народу вышел Бергард и огласил волю воеводы:

— Приведите сюда того мальца, чья новая лодия теперь осталась в Вышгородке едина.

Ропот пронёсся над толпой:

— Как?! Почему они вместо того чтобы спасть народ, зовут к себе блаженного Новика? Нешто это как-то поможет в укрощении стихии и спасении тысячи взрослых и тьмы чад и ветхих, за которых они в ответе?

Но послушались. Привели. Новик встал на амвоне пред ликами седых мудрецов: бояр и волхвов.

— Ответствуй, отколь знал ты про дождь заранее? — сиплым утробным гласом спросил Кутепа, староста собора.
— Я видел это. Видения посещали меня непрестанно. Глас извне наказал строить лодию, чтобы спастись.
— Глас извне, говоришь… Чей этот глас был, бесовский али ангельской?
— Про то мне неведомо, старче. У гласа нет шума, токмо образы.
– Готов ли ты плыть за море, чтобы отыскать помощь жителям?
— Готов, старче… Но… Но только вдвоём с Олей, куракинской дщерью. Иначе не возвернусь. Сам сгину в пучине и людям не смогу помочь.

Спустя десять дён морского ходу лодию прибило к брегу неподалёку от большого града. Рыбачка из этого селения нашла тела двоих отроков, лежащие на песке, кинулась их осматривать и убедилась в том, что в них теплится жизнь.

Обоих принесли в избу и уложили на печь. Когда парень застонал, его спросили:

— Откуда вы?
— Вы… Вы…Горо… — попытался по слогам произнести Новик, но у него ничего не получилось: распухший язык заполнил всё пространство во рту, и выговорить слово «Вышгородок» не имелось никакой возможности.
— Ясно. Он сказал «Выборг», — прокаркала карга, сидевшая за печкой.
— Как твоё имя, малец?
— Но… Но-и.. к… — попытался сказать Новик, но у него ничего не получилось.
— А-а-а! Ной? Тебя зовут Ной? — спросила рыбачка, но парень не ответил, он снова впал в забытьё.

Когда спасённые отроки оправились и вышли в свет, весь град их уже называл Ноем и Новой, а те и не перечили. Собрали поход к Вышгородку и отправились в путь на трёх лодиях, которые носили имя Вера, Надежда и Любовь. Долго скитались по морю, а когда пристали к острову, то нашли там лишь угли от сгоревших домов и тела жителей, поклёванные птицами.

С тех пор в граде на высоком бреге рассказывают былины о прибывшем из райского места спасителе. Потомки свидетелей тех событий уже во втором поколении перестали задавать вопрос о том, кого Ной спас. Это перестало быть важным. Главное заключалось в том, что он был спасителем, потомки которого заняли трон в граде, и теперь все жители его счастливы и живут в мире и достатке.

А однажды в граде появился заморский гость. Очень странный. Записывал в свитки рассказы старожилов о Ное, цокал языком и всё приговаривал: «Бонум, бонум!»

Судрома, 8 июня 2022 г.